Я приехала в Дулево, чтобы написать о творчестве заслуженного художника РСФСР, лауреата Государственной премии РСФСР имени Репина Петра Васильевича Леонова. Человек редкой целеустремленности, из тех. кого, по его словам, революция вынесла на своих крыльях, поддержанный ещё и годы учёбы А. В. Луначарским, он стоял у истоков советской массовой фарфоровой промышленности. Сорок два года Леонов бессменно является главным художником одного из крупнейших фарфоровых заводов мира. При непосредственном его участии сложился современный эстетический облик продукции завода.

Рассказ Леонова о своей работе был настолько колоритным, что может служить его творческим автопортретом. И я решила – пусть будет так.

***

– Вы начните писать так: «Леонов неизвестен». Действительно, кому я известен? Небольшому кругу искусствоведов, да, пожалуй, в торговле меня знают.

Столь энергичному утверждению Петра Васильевича я попыталась возразить.

– Нет, нет. Те, для кого я работаю, меня не знают, хотя им я предлагаю свои вкусы, о них думаю, стараюсь понять, чего они хотят, что им больше нравится. Писать лучше о другом. Художник и завод – вот это, пожалуй, интересно. – Леонов опустил голову, как бы прислушиваясь к своей мысли, а потом уверенно сказал: – Это будет правильно.

– Одна из наших проблем – во взаимоотношении директора завода и главного художника: директор движим интересами выполнения плана любыми средствами, он не считается здесь с нуждами творческого коллектива... Да, об этой проблеме можно говорить, но только не у нас в Дулёве. Я работал со многими директорами, у которых были одинаковые производственные заботы и разные характеры. Но я бы не назвал ни одного угнетающего душу конфликта между директором и мною. Вероятно, это зависит от моего характера, я стараюсь не доводить отношений до кризиса и устранить всё, что в моих силах, ещё в процессе обсуждения. Сейчас я работаю с директором, который в недалёком прошлом был художником, по-своему интересным. Конечно, такой дуэт – ситуация идеальная.

Вторая проблема –во взаимоотношении главного художника и творческого коллектива. Главный художник здесь, по традиционному представлению, выступает узурпатором творческих сил коллектива. Я считаю, что узурпация не имеет смысла. Для меня совершенно неважно, сидит ли художник творческой группы положенные часы в лаборатории или нет. В таком тонком деле, как активное творчество, необходим настрой, необходим определённый запас впечатлений, и я прекрасно знаю: полученные впечатления обязательно отзовутся в будущей работе художника. Надо сказать, что у меня творческий коллектив особенный. Почти все – мои ученики, мне известны возможности каждого. Многие из них не получили специального образования, просто практики, а стали хорошими художниками, членами союза. Ведь нашу заводскую школу подготовки так и называют: «Дулёвская академия». У меня есть два непреложных требования: первое – работать всем, сколько надо, если это потребуется, и другое – это уже чисто творческое – чтобы в своих поисках художники были дулёвцами, то есть поддерживали линию дулёвского фарфора.

А теперь о третьей нашей проблеме – о взаимоотношении с торговыми представителями. В торговле работает народ бескомпромиссный. Для них обычно хорошо только то, что хорошо продаётся. По-своему это неплохо, только и о другом забывать не следует. Искусство не может быть в застое. Мы очень часто устраиваем выставки, чтобы утвердить направление наших поисков, чтобы дать торгующим организациям разобраться в них. Нам, производственникам, совершенно не безразлично и развитие разных форм торговли. Сейчас мы присматриваемся к новому начинанию – комиссионной торговле. Для нас такой род сбыта представляется жизненно важным.

...Главным художником нашего завода, который до революций принадлежал Кузнецову,– продолжает свой рассказ Леонов,– я стал в 1931 году. Это было трудное время. Фарфоровая промышленность захирела, завод давал ничтожное количество продукции, да и та не раскупалась. Художественное качество фарфора не выдерживало критики. Зарплата рабочих становилась всё меньше.

Сначала пришлось на поток поставить образцы из кузнецовского фарфора. Многие недоумевали: такой комиссар, в кожанке – и вдруг пошёл по старым рельсам. Надо сказать, что характер у меня был решительный, но через некоторое время я заметил, что рабочие начинают не только здороваться со мной, но и всячески высказывать уважение. Оказывается, это была благодарность за то, что наши дела пошли на поправку.

Пётр Леонов. Сливочник «Под ситец». 1934–1936. Дулёво. Высота - 7,5 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 18487. Госкаталог: 7513971. Источник: goskatalog.ru

Советский фарфор находился в стадии становления, но уже тогда было ясно, в каком направлении с ним работать. Он должен быть прост, удобен, красив, соответствовать новому быту.

Пётр Леонов. Блюдце. 1936. Дулёво. Диаметр - 16 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 19122. Госкаталог: 7396737. Источник: goskatalog.ru

 Первые росписи, которые я предложил для нового фарфора, были сделаны под влиянием моей прежней практик на Ивановской мануфактуре. Это были скромные, неброские росписи, напоминающие ситцы. Их так и звали – ситцевый фарфор.

Пётр Леонов. Сливочник. 1930-е. Дулёво. Высота - 8,5 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 1850. Госкаталог: 22110121. Источник: goskatalog.ru

В ситцевом фарфоре были приняты мелкие цветочки, полосочки, разноцветные квадратики. Я им и названия давал простые, народные: «Луг», «Братишки», «Маша выбирает себе жениха».

Пётр Леонов. Блюдце из сервиза «Аленький цветочек». 1937. Дулёво. Диаметр - 15,8 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 19124. Госкаталог: 7396699. Источник: goskatalog.ru

Почти одновременно я начал работать над другой росписью, также очень подходившей по своему духу к народному искусству. У Кузнецова делался грубый, но простой и удобный в обращении крестьянский фарфор. Этот фарфор расписывался мастерицами из деревень. Расписывали они до примитивности простым способом – макали палец в краску и быстрым маховым движением наносили краску на поверхность фарфора. Краска ложилась не однородно в цвете, но мягко, пластично, давая полутона. Мастерицы делали таким приёмом крупные листья, цветы, розы. Роспись звалась «агашкой». Этот приём мне чрезвычайно нравился. Он был прост, в то же время эффектен, напоминал народное искусство Севера: росписи на прялках, подстольях, столешницах. Я хотел сохранить не только сам приём, но и дать ему жизнь в новых живописных решениях. Обращение к народным традициям определило наши дальнейшие поиски.

Пётр Леонов. Тарелка. 1930-е. Дулёво. Диаметр - 22,7 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 1901. Госкаталог: 22110100. Источник: goskatalog.ru

С начала 30-х годов Всесоюзная торговая палата стала проводить выставки для иностранных представителей, чтобы ознакомить мир с достижениями советской лёгкой промышленности. Одну из таких показательных выставок мне пришлось устраивать и комментировать. В это время стало известно, что американцы собираются сделать большой заказ во Франции на сервиз для президента Рузвельта. Устроителям выставки пришло в голову взять этот заказ для своей промышленности. Рассчитывать в этом мероприятии приходилось только на чудо,– в то время фарфор был плохой, толстый, серый. На выставку должен был пожаловать американский посол в Советском Союзе. Водить по выставке американского гостя поручили мне. Я с удовольствием взялся за дело. Кроме меня на выставке были представители наших крупнейших фарфоровых заводов Ломоносовского и Дмитровского.

 

Я построил нашу экскурсию там, что последним оставался Дулёвский завод. Показываю одно, другое. Если посол указывал на что-то и говорил «вери гуд», я тут же ему эту вещь дарил. Гляжу, на меня стали коситься – этак он всю выставку передарит. Но я решил про себя, что в большом деле не следует мелочиться. Наконец, мы подошли к нашему стенду. Наша посуда привела посла в восхищение. Я пригласил его посетить наш завод. Посол принял приглашение. Впервые должен был состояться визит такого гостя на советский завод.

Пётр Леонов. Сервиз «Посольский». Дулёво. 1934. Музей Дулёвского фарфорового завода

Но... пригласить-то и пригласил, а что предложить гостю, не имел представления. Сделали мы очень приличную выставку из старых и новых вещей. И вот в один прекрасный день стали прибывать гости. Я в этот день нервничал ужасно. Послу наша посуда понравилась. Тут же заключается договор на огромный сервиз на 1.200 персон для президента Рузвельта. Делали мы его несколько месяцев, и в ноябре 1934 года сервиз был отправлен в Америку.

Пётр Леонов. Ваза. 1930-е. Дулёво. Высота - 22,6 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 1914. Госкаталог: 22110103. Источник: goskatalog.ru

Пётр Леонов (автор росписи). Ева Цайзель-Штрикер (автор формы). Ваза. 1936. Дулёво. Высота - 23 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 1071. Госкаталог: 10335772. Источник: goskatalog.ru

***

...Я очень много работаю. У меня, разумеется, большая практика. Настолько знаю роспись, что уже не делаю эскиза, а пишу «а ла прима», или, как говорят у нас в Дулёве, «на коленке». Кстати, так пишу не только я. А знаете, делать декоративную роспись вот так сразу – это непросто. Этот навык даёт наша «Дулёвская академия». Мне трудно говорить о своей работе. Расписываю чашку, как захочу, не раздумывая. Потом, когда оценку моего творчества дают искусствоведы – это часто для меня открытие.

Пётр Леонов. Сервиз «Красавица». Дулёво. 1937. Музей Дулёвского фарфорового завода

Говорят, что моя роспись темпераментна и очень народная, русская. Для меня это дорого. Я стремлюсь к этому. Что значит быть народным в творчестве? Это не значит взять что-нибудь с дубка, прялки и поместить на своё изделие.

Пётр Леонов. Миска из сервиза «Красавица». 1949. Дулёво. Высота - 19,5 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 11623. Госкаталог: 17777018. Источник: goskatalog.ru

Делая для парижской выставки 1937 года сервиз, задумал идти от образа русской женщины – красочно одетой. Словом, вся роспись должна прославить русскую женщину. И я задумал так: на синем – букет цветов в золотом медальоне.

Пётр Леонов. Блюдце из сервиза «Красавица». 1937–1947. Дулёво. Диаметр - 15,7 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 19129. Госкаталог: 7396727. Источник: goskatalog.ru

Рабочие сами однажды назвали эту роспись «Красавица». И я согласился. Они выразили мой замысел. Я от своих художников требую образности. Нашу роспись решает не декоративный элемент, а образ, который он рождает. Посмотрите, как художники называют свои вещи: «Зимнее утро» – цветы как будто в дымке, нежные краски. «Элегия»– белый фон чистого фарфора и чёрные розы.

Пётр Леонов. Чайник с доливной «Золотой олень». 1962. Дулёво. Высота - 23,5 см. Государственный исторический музей / 11168 фф. Госкаталог: 20031093. Источник: goskatalog.ru

Пётр Леонов. Чайник с доливной «Розовая птица». 1960. Дулёво. Высота - 23,5 см. Сергиево-Посадский государственный историко-художественный музей-заповедник / 2974-к. Госкаталог: 19942628. Источник: goskatalog.ru

Пётр Леонов. Чайник. 1933. Дулёво. Высота - 22,5 см. Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства / Инв. № КСФР-57/1-2. Госкаталог: 3673115. Источник: goskatalog.ru

Я назвал один из своих сервизов «Золотой олень». Это для меня не просто декоративный мотив, это символ радостей жизни, счастья. Олень весь во взвихренном движении. Это сервиз не на каждый день, он для торжественных случаев. Я считаю, что стол должен быть красив, он должен быть зрелищем.

Пётр Леонов. Чайник из сервиза «Свадебный». 1972. Дулёво. Высота - 15,7 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 13295. Госкаталог: 17512103. Источник: goskatalog.ru

***

Пётр Васильевич Леонов обычно работает в маленькой комнатке рядом с художественной лабораторией, от которой его отделяет лишь тонкая стеклянная переборка. В его так называемом кабинете традиционного располагается на небольшом возвышении выставка серийных и уникальных образцов. Она постоянно меняется, в зависимости от задач, которые в данный момент решаются лабораторией. Главный художник нет-нет да и окинет взглядом вещи, что-то внимательно рассмотрит и вновь займётся текущей работой.

В своей деятельности Леонов поражает окружающих неукротимой энергией, напор которой не уменьшается с годами.

Пётр Васильевич, несмотря на свой возраст, не прочь собраться в дальнюю дорогу, чтобы познакомить зарубежных покупателей с фарфором своего завода. За последние годы он побывал в Чехословакии, ГДР, Италии.

Но больше всего художник гордятся тем, что фарфор Дулёвского завода пользуется большим спросом у советских людей, что он расходятся десятками миллионов изделий. Главный художник предприятия может быть доволен: труд творческого коллектива художников-дулёвцев – а число ему 1.600 человек – полезен народу.

Пётр Леонов. Чайник из сервиза «Человек». 1960-1967 (?) Дулёво. Высота 14,9 см. Государственный музей керамики в Кусково / ФР 12803. Госкаталог: 17512127. Источник: goskatalog.ru

 

 Источник: Иван Гольский. Яндекс Дзен. http://zen.yandex.ru/media/curator_ivan/