Наталья Ивановна Бессарабова родилась 19 (31) октября 1895 года в Воронеже.

1919-1922 гг - училась в воронежском ВХУТЕМАСЕ. Ее учителями были скульпторы Н.А.Кондрашин и С.В.Сырейщиков, живописец А.А.Бучкури. Параллельно с учебой, принимала участие в оформлении спектаклей Воронежского драматического театра. Весной 1922 - года уезжает в Москву, где слушает лекции В.А.Фаворского. По возвращению в Воронеж, восстановилась на учёбу, одновременно работая в местной газете «Воронежская коммуна». В 1924году выполнила серию акварелей и животных местного цирка. В 1923-1927 годах работала над серией исторических картин, портретов и этюдов на темы «Революция 1905 года в Воронежской губернии» (65 работ в декабре 1925 года экспонировалось на одноименной выставке в Воронежском музее революции) и «Октябрь и Гражданская война в Воронежской губернии» (одноименная выставка состоялась там же в 1927году). 

В 1930 году. Работала в Подмосковье на ныне Люберецком заводе сельскохозяйственного машиностроения им. Ухтомского штатным художником.

В 1934 году во время творческой поездки в Свердловск, написала ряд портретов работниц Верхне-Исетского завода, артистов балетного театра им. А.В. Луначарского, работала с писателем Борисом Горбатовым (автором надписей) над дружескими шаржами на писателей Урала для свердловского Дома писателей.

В 1935 году выполнила серию из 48 листов дружеских шаржей на артистов и режиссёров Малого театра (в настоящеевремя хранятся в музее театра): А.Д. Дикого, Е.Н. Гоголеву, П.Я. Садовского, В.Н. Рыжову, А.А.Яблочкину, В.В. Массалитинову, Е.М. Шатрову, В.Н. Пашенную и других.

В 1937-1941 годах - главный художник в хореографическом театре ЦПКиО им. Горького «Остров танца» (был создан в 1935 году балетмейстером А.В. Шатиным), участвовала в оформлении костюмов и постановок профсоюзного ансамбля песни и плясок под руководством композитора А.Г. Новикова, часто выступавшего в Колонном зале Дома союзов. В свободное время Наталья Ивановна постоянно занималась мелкой пластикой - лепила из пластилина и выполняла в гипсе скульптурные портреты, небольшие фигурки и даже многофигурные композиции артистов балета.

В начале 1941 года Бессарабова вместе с другими работниками театра «Остров танца» выезжала в Казань готовить декаду татарского искусства. В казанском театре оперы и балета Наталья Ивановна писала эскизы костюмов для оперы «Алтынчеч» и балета «Шурале», в драматическом театре – для спектакля «Ходжа Насреддин». Костюмы по эскизам Бессарабовой использовались в этих театрах до 1950 года. Начало войны прервало работу Бессарабовой в Казани.

Главный период в творчестве Бессарабовой начался в конце 1943 года, когда её пригласили работать художником в лабораторию керамики и камня Научно-исследовательского института художественной промышленности (НИИХП) РОСПРОМСОВЕТА в Москве. В задачи организованного в марте 1932 года НИИХП входило восстановление угасших народных промыслов самого разного характера, воспитание кадров молодых специалистов-искусствоведов в области народного искусства, изучение составляющих компонентов художественных традиций народных промыслов, разработка методических материалов, организация выставок, пропаганда народного искусства в печати (реклама) и многое другое. Послевоенному поколению художников и искусствоведов начинать работу приходилось с нуля. Вся лаборатория керамики и камня состояла из пустой комнаты, в которой стояли ножной гончарный круг и «мертвый» горн. Почти одновременно с Натальей Ивановной в НИИХП в качестве консультанта был приглашен искусствовед, заведующий сектором керамики ГИМ Александр Борисович Салтыков (1900 - 1959). Под его руководством Н.И. Бессарабовой пришлось решать задачу возрождения гжельской и скопинской керамики, создавая для них на основе изучения традиций этих промыслов образцы бытовых изделий и скульптуры из фарфора, майолики и терракоты. Первые пробные работы в керамике с полихромной росписью солями металлов,выполненные Бессарабовой в 1944 году в лаборатории НИИХП, продолжили любимую тему - «Танцы народов СССР», задуманную ею ещё в довоенную пору. Ею были выполнены три керамических изделия: скульптура «Русский танец», карандашница «Молдавский танец» и ваза «Хоровод - русская пляска». Следующей работой в этом же году была выполненная в соавторстве с технологом НИИХП С.А. Разумовским ваза-диск. В начале 1950-х годов приоритетное значение в разработках Бессарабовой начинает занимать мелкая пластика преимущественно анималистического толка с росписью солями металлов. Одна из первых ее анималистических работ «Козленок с гусем» (1945). В анималистической скульптуре Бессарабовой нет постоянных пластических приемов. Каждое изображение выполняется по-новому, в соответствии с характером и повадками животных. Позы фигурок естественны, животные словно живут в привычной для них среде. Иногда Бессарабова прорабатывает форму довольно детально. Например, в скульптуре «Синица» (1952). Здесь художница подробно моделирует голову, оперение крыльев, хвоста. На голове синицы маленький хохолок, что сближает ее с тем типом птиц, которых изображали гжельцы в XVIII веке в росписи квасников и кумганов. Обобщенная пластика форм присуща скульптурам «Цыпленок», «Утенок» и «Лайка» (все 1951 г.), «Белка, грызущая орех», «Заяц».  Все фигурки Бессарабовой имеют подножие, на котором в рельефе переданы элементы пейзажа, подчеркивающие пребывание животных в естественной среде. Малая скульптура Бессарабовой стала заметным явлением в жизни гжельского промысла 50-х годов. Возрождение традиционных приемов в создании форм посудных изделий, восстановление гжельского письма началось в 1945 году, сразу после окончания Великой Отечественной войны. Мастера называют это время в развитии промысла периодом "освоения старой Гжели" и связывают его с именами замечательной художницы Н. И. Бессарабовой и крупного ученого, знатока керамики А. Б. Салтыкова. Из всего многообразия декоративных приемов, выработанных предшествующими поколениями, для украшения современного гжельского фарфора выбрали технику подглазурной росписи кобальтом, как наиболее простую в исполнении. Н. И. Бессарабова не только сама постигла секреты гжельской росписи, но и научила мастеров забытым приемам. Она показала, как выводить"сплошной мазок" и "мазок с тенями", когда краску набирают не на всю кисть, а лишь на одну сторону ее так, что при повороте кисти, плоско положенной на поверхность изделия, получается широкий мазок с тональными переходами цвета от темного синего до светлого голубого, почти белого. Сама Н. И.Бессарабова создала изделия, положившие начало современному гжельскому фарфору, его особенному стилю. Формы ее кувшинов, кружек, молочников, ваз округлы и вместительны. Чайники, тулово которых сделано в виде толстого диска и поставлено ребром на четыре ножки-лапы, напоминают гжельские кумганы. В росписи преобладают растительные мотивы, используются разнообразные традиционные живописные приемы. 

Бессарабова Наталия Ивановна стала законодателем мод сегодняшней Гжели.  И всякий раз с поразительным чувством вкуса и меры.  Классикой стали многие ее модели. Некоторые из них, в которых традиционные мотивы Гжельской земли звучат по-новому, более свежей, чистой и прекрасной нотой, и сегодня имеют немалый спрос.

Созданные Н.И. Бессарабовой шедевры прикладного искусства украшают экспозиции ведущих музеев страны. Своими изделиями — округлыми вместительными кувшинами и кружками с утонченными перехватами у основания и венчика, вазами двух видов — с высоким горлом и в форме горшочка и оригинальными чайниками с туловом-диском, опирающимся на четыре ножки, — художница закладывала основу современного творческого почерка мастеров Гжели. Ведущее место в их творчестве вновь заняла подглазурная синяя роспись по белому фону как отражение белизны заснеженных полей Подмосковья и прозрачной синевы ясного неба. И сейчас расписывают в Гжели вазы, форму которых много лет назад задала художница.

 Своего рода этапным в творчестве художницы стал чайник, эскиз которого датируется 1945 годом. Объемное дисковидное тулово подчеркнуто перекликается с формой кумганов вековой давности. Впрочем, как и все остальные элементы — петлевидная ручка, характерный изгиб носика, четыре довольно массивные ножки. «Черепашка», как метко окрестили его ученицы Бессарабовой, стал гжельской классикой, положил начало плодотворному развитию удачно найденного решения. В росписи его эскиза художница стремилась перевести в практическое воплощение теоретические свои принципы: цветок должен крепко «сидеть» на изделии, не «отрываться», не «выпирать» из него, а для этого положить его следует плоско, обобщив силуэт, убрав все липшее и оставив лишь индивидуальные признаки цветка, усилив, подчеркнув их яркостью мазка и точностью линий. Вот эта условность изображения — тоже воссоздание излюбленных мастерами прошлого приемов росписи. Для чайника Бессарабова предложила несколько ее вариантов, взяв за основу опять же традиционные цветочные и лиственные гирлянды. На эскизе — сплетенные в венок цветы и бутоны на тонких стебельках, веточки с листьями, в центре тулова — розетка, обрамленная спирально закручивающимися усиками. Возрожденный художницей синий цветок на белом фоне сразу же был воспринят ее учениками и продолжателями: на изделиях промыслов вновь распустилась «гжельская роза» во всей своей неповторимой красе. Правда, в производство пошла более простая роспись — не всем живописцам по плечу было перенести эскиз на керамическую «натуру». Но успех был ошеломляющий: никого не оставляло равнодушным это волшебство причудливой фантазии — синева на белом и золото на синем. Первые образцы новых гжельских изделий уже в 1946 году были восторженно приняты специалистами и посетителями Московской областной выставки ширпотреба в Петровском пассаже и на Всесоюзной выставке народного декоративно-прикладного искусства.

В следующем, 1947-м, году страна отмечала две знаменательные даты: 30-ю годовщину Великого Октября и 800-летие Москвы. Сами события диктовали необходимость возобновить традиционные для прошлого мотивы: живой отклик на исторические события, использование в росписи пояснительных надписей. Вот так и возник на бокале, выполненном художницей в это время, совсем в стародавнем стиле архитектурный пейзаж: ансамбль Московского Кремля, по исполнению созвучный с росписью второй половины XVIII века. В изображение вписаны даты: «1147» и «1947» — и пояснение: «Восемьсот лет Москвы». Роспись второго бокала под названием «Салют» включает обрамленную прожекторными лучами надпись «Слава».

В те же годы создает художница различные вазы, в том числе большую декоративную под названием «Дружба народов СССР».

Особое место в творчестве Бессарабовой занимает работа над кувшинами. По форме они напоминают изделия периода майолики, но не точно воспроизводят их, а смягчают, округляют их традиционные элементы. Если мастера прошлого четко членили, выделяли каждую часть сосуда — кольцевую ножку, шаровидные тулово, горло-раструб, треугольный носик, то Бессарабова отдает предпочтение плавности сочленения элементов, как бы «перетеканию» контурных линий, обводов всей композиции. Венчает кувшин крышка с хватком-шишечкой. Свободная двусторонняя роспись, четкий силуэт, цветки, бутоны, лепестки, спиралевидные завитки, усики, веточки и ягоды внутренней слитностью рисунка оттеняют, подчеркивают округлость сосуда, сплюснутую снизу, его строгую целостность.

В паре с кувшином автором была задумана кружка с тем же рисунком, с типичными для народных промыслов формообразующими элементами. Названная «Гжельской Розой», кружка эта так полюбилась, что и десятилетия спустя выпускали ее не только с кувшином, но и отдельно. Разумеется, элементы ее дополнялись, видоизменялись, но первоначальная изысканность силуэта, гармония росписи с формой и великолепная пропорциональность композиции оставались неизменными. А ведь речь идет всего лишь о предмете повседневного обихода…

С именем Н.И. Бессарабовой связаны и первые шаги по восстановлению секретов гжельской майолики. Именно она ставит опыты по росписи ее эмалью, которую ласково называет «материал с душой». Среди наиболее интересных и выразительных ее вещей — сухарница с лепными ручками в виде цветов и небольшая фигурка «Цирковой конь». В четком, энергичном силуэте фигурки — чистота линий, простота, присущая игрушкам, изящество росписи.

Лаконичность в сочетании с монолитностью, практическая польза изделий вкупе с декоративностью, глубокая законченность каждой вещи — свидетельствуют о видимом равнодушии художницы к многопредметности — «сервизности»: изделия ее, как правило, единичны, редко группируются, как, например, кувшин с кружкой. Зато всегда они технологичны и сравнительно просты для производственного тиражирования.

Первопроходцем в возрождении гжельского стиля в пластике малых форм тоже выпало стать Н.И. Бессарабовой: именно ее анималистические фигуры в большой мере определяли весь ассортимент продукции тех лет. У художницы нет еще устойчивых наработанных пластических решений, она все еще тяготеет к давним своим пристрастиям, а потому поначалу и гуси, и даже телята, выполненные ею, получались словно бы танцующими. В образах белок, зайцев, козлят заметна иллюстративность. И все же все эти зверушки и птицы естественны и хорошо узнаваемы, поскольку удачно воссоздаются типичные их повадки и характеры. Эта типизация в пластике форм отличает «Цыпленка», «Утенка» и «Лайку». Фигурки поставлены на солидные подножия, расписанные пейзажными знаками — элементами природной среды обитания героев. В «Синице», например, отчетливо просматривается детальное решение формы.

Тонкая проработка головки птицы, оперения хвоста и крыльев, заметный хохолок на голове напоминают такие же изображения в росписи квасников и кумганов XVIII века.

Неистощимый кладезь идей для нынешних мастеров — архив художницы, хранящий множество эскизов ваз, настольных ламп, кашпо, пепельниц, бокалов.

В 1978 г. Бессарабова Наталия Ивановна (совместно с гжельскими художниками - Азаровой Людмилой Павловной, Дунашовой Татьяной Сергеевной, Окуловой Зинаидой Васильевной) за создание высокохудожественных керамических изделий в ПО «Гжель» Московской области удостоена Государственной премии им. Репина. 

Работы художницы находятся в коллекциях многих музеев: В Государственном Русском музее, В Государственном Историческом музее, в Государственном музее керамики и «Усадьба Кусково XVIII века», во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства, в Государственном историко-архитектурном и художественном музее «Новый Иерусалим» и др.